Хемлок Гроув [любительский перевод] - Брайан МакГриви

– Что за Питер? – спросил он.

– Руманчек. Он новенький.

– Оборотень, – сказал он.

– В любом случае, он очень милый, – ответила Лита. – Мне сказали, ты сегодня был рыцарем в сияющих доспехах для тети Оливии, – продолжила она, меняя тему.

Он чуть не разлил свой напиток. Она не знает. Каким-то образом, никто по-прежнему не знает. Ловкость сознательного невежества настолько же впечатляющая, как пирамиды.

Кроме Романа. Невысказанная осведомленность четко читалась в глазах парня этим днем. Дом Годфри полон секретов, и он знал, как никто другой, их можно раскопать, приложив немного хитрости и смекалки. Но в этом деле узнать точно можно, лишь спросив напрямую, в этом расследовании он не имел никакого интереса. И, предположил, что мальчик знает, но не распространяется об этом. Преступление, что он недооценил великодушие племянника. Но все же услышать имя Оливии от Литы было пугающе странно. Когда Мэри произносила его, слышалась обнадеживающая злоба; то, как произносила его Лита, превращало Оливию в чью-то милую старую тетушку.

– Она упала в обморок, – сказал он.

– Кто упал в обморок? – не поняла Лита.

Она поцеловала его, пожелав спокойной ночи, и он обнаружил себя полностью погруженным в сложное и целостное чувство одиночества, отвлечься от которого можно было лишь одним – современными технологиями. Годфри подошел к компьютеру и начал рассеянно просматривать новости. Нераскрытые преступления, рецензии на книги, с каждым годом он читал их все меньше, вульгаризмы, значение которых он все собирался посмотреть в словаре. Затем, из любопытства, он набрал в поиске «Лод». Не то, чтобы он ожидал увидеть что-то конкретное, но просто решил посмотреть. И, к удивлению, нашлось несколько результатов, но ни один из них не был связан с корпоративной сферой. Лод – город в Израиле: место рождения одного из самых почитаемых святых Ортодоксального Христианства – Святого Георга. Он посмотрел на эту бесполезную мешанину и выпил, теплое онемение наконец-то дало ему обещание крепкого сна.

Но былое кое-что еще, что он хотел посмотреть, нечто очень важное. Но что? Что еще? Он набрал «Х. Варга» в надежде найти какую-либо контактную информацию. Ее не было, зато нашлась маленькая новостная статейка, датированная несколькими неделями ранее. Так что не было возможности получить у Холлиса Варги подтверждение истории мистера Пульмана: его тело было выловлено рядом с Пенроуз, с железными гирями в карманах и запиской на вырванном из блокнота линованном листе:

Сегодня я видел Дракона

Годфри выключил компьютер и откинулся в кресле, вперившись взглядом в детский снимок Литы на другом конце стола. Итак, что мы имеем? Он знал достаточно об их крови, которую она собиралась разделить с ребенком, и о скользкости Йоханна, которого нельзя ни в чем обличить, не испачкавшись самому. Потому он принял единственное верное на тот момент решение: оставить в стороне свою гордость и быть отцом, который ей необходим в столько трагичный и важный момент жизни. У Литы будет ребенок. Институт один из самых передовых медицинских центров в мире. И единственное, что имеет значение – безопасность его ребенка.

Роман остановился на гравийной подъездной дороге рядом с сортировочной станцией, и Питер сказал ему выключить фары. Роман ответил, что в этом нет смысла, потому что всем плевать на происходящее тут, но Питер настойчиво повторил просьбу. Роман погасил свет и проехал еще немного вперед, прежде чем припарковаться возле электроподстанции.

Питер вышел из машины, но Роман остался.

– Что? – спросил Питер.

Роман смотрел на часы в холодном поту: 1:11. Не было никакой возможности передать словами, насколько фатальным предвещает быть их задание, если приступить к нему, когда на часах ряд простых чисел, к тому же самых ужасных и не счастливых, потому он промолчал. Он дождался, пока стрелка не покажет 1:12 – кумулятивное 4.

Он облегченно выдохнул и вышел. У них обоих были фонарики, а у Романа еще и кусачки. Они прошли мимо Дракона. Роман поднял руки и, начав ими шевелить в воздухе, произнес:

– Уу-га буу-га!

– Прошу, не надо, – сказал Питер.

– Что не надо?

– Смешить меня.

Они подошли к главному входу Замка Годфри. Роман перекусил цепь, заметив, что на ней нет пыли; ее явно недавно поменяли. Он вытянул перекушенное звено, отбросил цепь и распахнул двери. Скрип петель эхом разнесся по зданию завода. Они вошли внутрь. Было холодно, пахло металлом и илом. Пол был покрыт грязью, графитом и битым стеклом, хрустящим у них под подошвами.

– Знаешь звук, когда закрываешь уши, и стук твоего сердца похож на шаги маленького человечка, гуляющего по снегу? – спросил Роман.

– Ага, это странно, – ответил Питер.

Они включили фонарики. Увидели кран, на конце которого висело что-то огромное, темное, как мертвый или заснувший кит. На стене был логотип сталелитейной компании с надписью БЕЗОПАСНОСТЬ – НА ПЕРВОМ МЕСТЕ! золотом.

– Есть идеи, что мы ищем? – спросил Роман.

– Водительские права, – ответил Питер. – Карту соц. страхования. Дневник сновидений.

– Поцелуй мой большой черный зад, – отозвался Роман.

Они разделились, отправившись в разные стороны завода. Питер направил свой фонарь на нечто, оказавшееся котлом Бессемера. Он был больше, чем его трейлер, и лежал на боку, трещины в цементе указывали на силу, с которой он ударился при падении.

Питер присел около ряда поддонов и осветил пространство под ними. Пусто. Роман взобрался по ступеням крана, но ничего не обнаружил, и направился в раздевалку в том же конце зала. Питер вошел в офис. Он посветил лучом в угол и заметил там спальный мешок. Подошел, наклонился и провел пальцем по слою пыли на нейлоне.

Увидел почерневшую ложку, а рядом с ней строительные чертежи и журналы. Его луч выхватил на полу пятна, образующие симметричную форму пары крыльев. Кровь, снежный ангел из крови. Питер обернулся – позвать Романа, – но передумал. Было ясно, что пятно тут появилось гораздо раньше варгульфа, и, не зная, что самому с этим делать, он решил, что энергию Романа лучше сохранить не растраченной на такие пустяки.

Свет фонаря упал на пару ботинок, по меньшей мере, таких же старых, как и спальный мешок, и за ними еще одну пару крыльев на полу. Быстрое движение фонариком выхватило, возможно, еще полдесятка на стенах и потолке и Питер похолодел. Пора идти, неожиданно понял он. Выбираться отсюда, и особенно вывести отсюда Романа. Здешняя энергетика не предвещала добра, ничего хорошего, особенно, если Роман увидит это – чувство, продиктованное его яйцами. Но, повернувшись к двери, луч осветил внутренность ботинка, вместе с чем произошла странная вспышка вдохновения, ему не понравившаяся, ему вообще все это было не по душе. И не в последнюю очередь потому, что она значила, что придется задержаться тут еще немного.